Французская академия наук на 1990 год насчитала 2796 разговорных языков, входящих в несколько языковых групп. 11 из них являются основными, а около 50 составляют так называемые «малые» языковые группы. В свою очередь эти 2796 языков расщепляются на 7000-8000 диалектов. Лучше всего изучены 7 больших языковых групп или семей.
Генеалогическая классификация языков строилась, начиная с XVI века, и с тех пор огромное количество ученых вложило свой труд в это строение.
Сравнивать языки можно различными способами. Одним из наиболее распространенных видов сравнения, к примеру, является типология - изучение типов встречающихся языковых явлений и обнаружение универсальных закономерностей на различных языковых уровнях. Однако сравнительно-историческое языкознание занимается только сравнением языков в генетическом плане, то есть в аспекте их происхождения. Таким образом, главную роль играет понятие родства языков и методика установления этого родства. Генетическая классификация языков - аналог биологической классификации видов. Она позволяет систематизировать все множество человеческих языков
Семью (группу) составляют языки родственные друг другу, то есть восходящие к одному языку-предку. Самую большую семью языков составляет индоевропейская семья. Сюда относятся славянские, германские, романские, греческий, армянский, албанские, иранские, индийские и многие другие языки.
Распад индоевропейского языкового единства относят обычно к концу III — началу II тысячелетия до нашей эры. Видимо, тогда же проходили процессы, приведшие к возникновению праславянского языка, к его выделению из индоевропейского.
Ближе всего к славянским языкам примыкают балтийские языки. К балтийским языкам относятся современные литовский и латышский и мёртвые (исчезнувшие) языки – голядский (до XII – XIII века голядь жила в междуречье рек Москва и Ока), ятвяжский (ятвяги жили в междуречье Немана и Западного Буга) и прусский (до XIII века на этом языке говорила группа племен, жившая к западу от ятвягов, вдоль южного берега Балтийского моря). Три этих языка принято называть западно-балтийскими, а первые два восточно-балтийскими.
Близость балтийских и славянских языков проявляется в регулярных звуковых соответствиях, в сходстве форм словоизменения и словообразования, в общности большинства слов, обозначающих окружающий мир, людей, их отношения и деятельность в условиях общинно-родового строя.
С середины XIX века, когда в языкознании появилась схема «древа языков», объяснявшая происхождение родственных языков последовательным членением праязыка на отдельные языки, сложилось убеждение, что существовал единый балто-славянский праязык позднее распавшийся на праславянский и прабалтийский. И просуществовала эта гипотеза до середины XX века.
Древо индоевропейских языков
Сомнения внесли те факты, что наряду с очень заметными общими чертами, обнаруживаются и очень существенные различия. Известный латышский лингвист Янис Эндзелинс (1873 - 1961) занимался обоснованием гипотезы, что особая близость славянских и балтийских языков образовалась из-за того, что праславянский и прабалтийский языки, происходившие из разных индоевропейских подгрупп, из-за длительного непосредственного соседства сблизились и развили вторичный комплекс общих для них особенностей.
Эта гипотеза, как и первая, основывается на существовании для обеих подгрупп общего словарного запаса. Если отделить поздние заимствования интернационального характера, то останется пласт исконно-общей лексики, например, русского и латышского языков, восходящий к общеиндоевропейским словам.
Концепция генеалогического древа языков предполагает, что с ходом времени различия между языками увеличиваются: можно сказать, что увеличивается расстояние между языками (измеряемое как длина стрелок или ветвей дерева).
Распространение на земном шаре языков индоевропейской семьи
Возникновение языка, точнее, членораздельной речи было важнейшим моментом в эволюции жизни на Земле, во многом определившим формирование человека как социального существа. В отношении времени и механизма появления речи, существует несколько точек зрения на происхождение языка, рассматривающих его с разных сторон:
• Язык был дан человеку богами.
• Язык - продукт общественного договора.
• Знаки языка, слова, отражают природу вещей.
• Язык развился из трудовых выкриков, когда у первобытных людей в процессе труда "появилась потребность что-то сказать друг другу" (Энгельс).
• Все слова произошли из четырех элементов, которые первоначально были названиями племен (JON, SAL, BER, ROS, теория Марра, дальнейшее развитие языков обусловили "звуковые перебои": например из *jon возникли такие слова как русское конь и немецкое hund "собака").
• Звуковая коммуникация пришла на смену жестовой.
• Основы слов первого человеческого языка - звукоподражания.
• Формирование именно человеческого языка связано с появившейся возможностью коммуницировать не только о том, что происходит "здесь и сейчас", но об отдаленных по времени пространствах, предметах и событиях.
В современной науке прослеживаются три основные тенденции. Первая из них имеет «плавно-эволюционный» характер: язык выводится из форм коммуникации и социального поведения животных, в частности, высших приматов. Второе направление, связываемое по преимуществу, с трудами американского лингвиста Ноама Хомского, объясняет появление языка формированием в мозгу гоминид ходе эволюции особого органа, «фиксированного ядра», способного генерировать и воспринимать «класс» грамматик. Наконец, третье направление, ведущее своё происхождение от трудов классиков марксизма, связывает возникновение и развитие речи с трудовой деятельностью.
Начнём с первой группы теорий. Звуковое общение свойственно большей части млекопитающих. Как правило звуки, издаваемые животными, выражают стереотипные, строго фиксированные реакции на определённые ситуации и раздражители и не могут считаться мерилом их умственных способностей. Различные виды обезьян считаются наиболее озвученными обитателями тропического леса. В отличие от остальных млекопитающих, звуки, издаваемые обезьянами, отличаются несравнимо большим разнообразием и смысловой окраской. Проводимые, начиная с 1950-х годов, эксперименты и наблюдения значительно расширили представления относительно коммуникативных и когнитивных способностей высших приматов и, в особенности, шимпанзе.
Тем не менее, по мнению современных исследователей в области эволюционной антропологии, коммуникативные системы приматов не являются языком, поскольку они не образуют знаковой (символической) системы, при которой знак принимает формы символа, иконы и индекса.
Вторая группа теорий, относительно происхождения языка исходит из глубоких различий, существующих между человеческим языком и даже наиболее сложными коммуникативными системами приматов. Ноам Хомский подчёркивает необычайную сложность грамматик естественных языков; их возникновение он считает уникальным явлением в биологической эволюции. Второе, не менее таинственное обстоятельство, на которое обращает внимание американский лингвист, — это необычайная лёгкость, с какой грамматика усваиваются детьми, говорящими на своём родном языке. Исходя из этого, Хомский предположил, что в мозгу человека существует особый орган, в котором находятся некие «матрицы», предназначенные для усвоения «универсальной грамматики». Новейшие исследования полностью опровергают эти положения. По первоначальным представлениям, базировавшихся на изучении нарушений речи, вследствие мозгового травматизма, центры речи локализовались в участках коры переднего мозга, известных как области Брока и Вернике. Как пишет Теренс Дикон, основываясь на многочисленных экспериментальных наблюдениях, в речевой деятельности принимают участие самые различные центры коры, локализующиеся в обоих полушариях головного мозга. Что касается областей Брока и Вернике, то они лишь интенсивно используются в ходе речи, не будучи исключительно речевыми центрами.
Третья группа теорий связывает появление языка и речи с началом трудовой деятельности. Впервые такое объяснение было сформулировано Фридрихом Энгельсом в его известной работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», появившейся в 1876 году. В этой работе Энгельс впервые высказал предположение о том, что существует неразрывная связь между трудовой деятельностью первобытного человеческого коллектива, развитием сознания и способов общения. Общение и — позднее — язык развиваются как необходимое следствие производственных отношений в трудовом коллективе. Как писал Энгельс, «сначала труд, а затем, вместе с ним, членораздельная речь явились двумя основными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны превратился в человеческий мозг».
Множественность языков, образующих семейства и группы, является ещё одной, крайне важной особенностью современной системы языкового общения. Существование языковых семейств, имеющих аналогии на современной лингвистической карте, теоретически может быть прослежено, начиная с эпохи верхнего палеолита.
В современных исследованиях часто обсуждается вопрос о механизме формирования «смешанных» языков, а также проблема языкового скрещивания и замещения. Следует отметить, что современная лингвистика утверждает, что «чистых» языков в природе, практически, нет. Большинство языков в той или иной мере являются «смешанными». Различаются два основных типа «смешанных» языков:
• «Пиджин»: лингвистически ограниченные языки, возникающие в зоне языкового контакта для осуществления межгруппового общения.
• Креольские языки, возникающие на базе «пиджин» при языковом контакте в иноязычной среде. В случае креолизации вовлечённая группа сравнительно быстро усваивает новую лексику, сохраняя основную грамматическую структуру материнского языка.
Балтийские языки считаются одними из наиболее древних индоевропейских языков. Данное утверждение относится, в большей степени, к литовскому языку, чем к латышскому, так как латышский язык испытывал больше влияния со стороны других языков. В обоих языках сохранилась интонационная система, нехарактерная для большинства индоевропейских языков. Латышский язык – язык с развитой системой флексий, вместо многочисленных предлогов в нем используется система из 7 падежей существительных (именительный, винительный, дательный, инструментальный, местный, звательный и родительный). В отличие от английского языка, в латышском нет артиклей (такие слова как the и a).
Первые письменные документы на латышском языке появились в 16 – 17 в. В 1585 году на латышском языке был напечатан католический катехизис. Эта была первая книга на латышском языке. В следующем году на латышском языке был напечатан и лютеранский катехизис. Первый латышский словарь «Lettus» был составлен Георгом Манселиусом в 1638 году. Существовавшая в то время латышская система письма была разработана немецкими монахами, которые создали эти религиозные тексты. За основу была взята немецкая система письма, которая не очень хорошо отражала разговорный латышский язык. Эти тексты, как и многие другие, до середины 1930-х годов были написаны готическим шрифтом.
В начале 20 века появилось множество различных предложений по реформе латышской системы письма. Принятую систему разработали Й. Эндзелин и К. Мюленбах. В новом алфавите готический шрифт был заменен на латинский. Алфавит не менялся до включения Латвии в Советский Союз. В последующие годы правительство Латвийской ССР издало декрет о том, что буквы r и o, а также лигатура ch, должны быть исключены из латышского письма. С того времени существует две различные системы латышского письма. Латыши живущие за пределами Латвии продолжают пользоваться системой, существовавшей до 1940 года, в то время как в Латвии используется система с изменениями, внесенными советским правительством. Пока попыток провести реформу латышского письма или принять какую-то одну систему не предпринимается.
Это только кажется, что латышский язык имеет одинаковое звучание на всей территории Латвии. На самом деле в рамках трёх основных диалектов существует около 500 говоров, которые образуют группы говоров, например, селонские, тамские, куронские, земгальские.
Среднелатышская (центрально-латышская, видземская) диалектная группа [Central Latvian (Vidus dialekts)] - основа современного литературного языка. На нём говорят в центральной Латвии и вблизи крупнейших административных и культурных центров. Сохранил основные характерные черты языка - древнюю систему звуков и трёх интонаций, а также некоторые древние формы склонения.
Западная (Ливонский или Тамский [Tahmian] диалект) диалектная группа (нижнелатышские говоры) [Libiskais dialekts] - север Курземе и северо-запад Видземе. Образовался под сильным влиянием субстрата ливского языка. Характерна редукция и некоторые преобразования звуков в окончаниях слов, потеря женского рода, двухинтонационная система слогов.
Латгальский язык (верхнелатышская (восточно-латышская, аугшземская) диалектная группа) [High Latvian (Latgalian), Augszemnieku dialekts] - в Латгалии и восточных частях Видземе и Земгале. Сильно отличается от ливонского и среднелатышского диалекта. Характерно сильное изменение звуков, морфологических признаков и лексики. Много заимствований из славянских языков. В XVIII в. на основе латгальского диалекта образовалась локальная письменность, на которой издавались газеты и журналы.
Распределение диалектов латышского языка по территории Латвии
Куршский язык (до середины XVII в.) [Curonian] - Был распространен в Курляндии - на побережье Балтийского моря в пределах современных Литвы и Латвии, исчезнувший к XVII в. и оставивший следы в соответствующих говорах латышского, литовского и ливского языков
Селонский (Селийский) язык (до XV-XVI вв.(или XIII-XIV)) - Был распространен в эпоху Средневековья в Восточной Латвии и на северо-востоке Литвы, о чем можно судить по документам XIII-XV вв.).
Земгальский язык (до XV в.) (†) [Zemgale (Zemgalian)] - На нем говорили в Средние века в бассейне рек Муша и Лиелупе.
Однако сами латгалы настаивают на том, что говорят не на диалекте латышского языка, а на вполне самостоятельном, хотя и близкородственном латышскому языке. Латышский и латгальский отличаются де друг от друга примерно как русский и украинский. По крайней мере, рижские латыши латгальцев не понимают. До 1919 года латгальцы занимали три уезда (Двинский, Ежицкий, Люцинский) Витебской губернии. Сегодня их проживает в Латвии не менее 400 000 человек.
В IX — XIII веках по Западной Двине проходило одно из ответвлений знаменитого Пути из варяг в греки. Проживавшие по берегам Двины ливы, селы и латгалы извлекали для себя немалую выгоду из своего транзитного положения. В экономическом и политическом отношении восток современной Латвии значительно опережал запад, населенный куршами и земгалами. Латгалы, наиболее многочисленное племя, проживали на территориях, значительно превосходящих границы Латгалии XVII — XX веков. Тесные связи с русскими землями способствовали распространению среди латгалов православия.
Вторжение крестоносцев в Восточную Прибалтику и созданные ими границы существенно повлияли на этнические процессы в регионе. До их вторжения среди балтов границы родственных племен проходили с юга на север. Латгалы поддерживали тесные связи с близкородственными литовцами, земгалы с жемайтами, а курши проживали на западе современных Латвии и Литвы. Крестоносцы же в буквальном смысле перечеркнули их: новая граница между Ливонским орденом и Великим княжеством Литовским проходила перпендикулярно древним границам. Литовцы, жемайты и часть селов и куршей оказались в одном государстве, а латгалы, земгалы и остальные селы и курши в другом.
Крестоносцы называли латгалов «лэттигаллами» и «лэттами», латышами, отличая их от куршей, земгалов и селов. Около 300 лет курши, земгалы, селы и латгалы были объединены под властью крестоносцев и епископов. Жизнь в новом государстве способствовала сближению потомков разных балтских племен. Взаимная близость и родство их языков и культур, внутренние миграции, общее зависимое положение привели к тому, что где-то на рубеже XVI — XVII веков, забыв былые различия, потомки куршей, земгалов, селов и часть латгалов слились в один народ и заговорили на одном языке. Роль латгалов в этом была далеко не последней: немцы перенесли на новый народ именно название латгалов — «лэтты». Особо стоит отметить латгалов, проживавших на территории современной Видземе к северу от реки Айвиексте. Именно их территорию немцы первоначально называли Lettland. И уже потом, когда эти латгалы растворились среди потомков земгалов и куршей, это название было распространено на большую часть современной Латвии.
Но подобные процессы затронули не всех латгалов. Большая часть латгалов сохранила свой язык и не имела никакого отношения к становлению латышского народа. В то время как под властью немецких дворян и бюргеров в Лифляндии и Курляндии потомки куршей, земгалов и части селов и латгалов перемешивались между собой, давая начало латышскому народу, большая часть латгалов оказалась в стороне от этого. Дело в том, что с середины XVI века часть древних латгальских земель оказалась под непосредственной властью Польши.
В то время как большинство латышей стали протестантами, большинство латгалов, находясь под властью Польши, остались католиками. Сильное польское влияние оказалось, пожалуй, решающим в том, что латгалы остались латгалами, хотя они подверглись полонизации. В этот период появилась литература на латгальском языке. Латгальский алфавит был разработан на основе польского. Польское влияние было сильным в Латгалии даже после присоединения латгальских земель к России в 1772 году. Из-за этого соседи латыши порой называли латгалов «поляками».
Тесные связи с единоверцами поляками и литовцами сыграли злую шутку с латгалами. После очередного польского восстания против России, в котором активное участие принимали литовцы и латгалы, царское правительство в 1865 году запретило печатать книги на латгальском языке латинским шрифтом. Но навязываемая кириллица не находила отклика у латгалов. А рядом были быстро экономически развивающиеся Лифляндия и Курляндия, в которых постепенно развивалось и крепло латышское националистическое движение, которое, выбрав своим флагом найденное в хрониках описание знамени видземских латгалов, стремилось распространить свое влияние и на Латгалию, в чем оно не встречало отпора: царские власти не доверяли «полякам» и видели в ассимиляции латгалов латышами верный способ ослабить католическое влияние в крае.
В 1904 году запрет на латгальское книгопечатание был снят, после чего на латгальском языке стали выходить книги, журналы, газеты, были открыты латгальские школы, но время было упущено. В начале ХХ века аграрная Латгалия не смогла обеспечить становление латгальской интеллигенции, которая смогла бы возглавить латгальское национальное движение и создать предпосылки для появления независимой Латгалии, как это сделала латышская интеллигенция в случае с Латвией.
Правительство Стучки признавало латгальский язык самостоятельным. В 1919 году оно издает распоряжение, в котором говорилось, что языками делопроизводства как центральных, так и местных органов власти Советской Латвии являются латышский, латгальский и русский. При этом добавлялось, что переписка центральных органов власти с Латгалией осуществляется «на латгальском и русском языках, либо только на последнем». Но в 1920 году большевики в Прибалтике были разбиты и правительство Стучки заявило о самороспуске.
В Первой республике несмотря на то, что об автономной Латгалии тогда особо не говорили, с латгальским языком дела обстояли хорошо. Хотя власть и называла латгальский язык лишь диалектом латышского языка, латгалы свободно пользовались своим языком. В 1927-1929 году была проведена орфографическая реформа латгальского языка, латгальский алфавит стал ближе к латышскому. В Латгалии работали школы на латгальском языке. Делопроизводство в местных органах власти велось на латышском и на латгальском языках.
Переворот 15 мая 1934 года можно считать черной датой в истории латгалов. Ульманис хотел построить латышскую Латвию, в которой не было места для латгалов. По Латгалии прошла волна замены латгальских топонимов на латышские. Латгальские имена и фамилии также заменялись на латышские. Латгальские школы стали переводиться на латышский язык. Все латгальское подвергалось гонению.
Не игравшая особой роли при демократической власти формулировка «диалект латышского языка», теперь показала свою негативную сторону. Латышским националистам не было дела до «каких-то» диалектов, которые мешали сплочению латышской нации и «портили» статистические показатели: только записав латгалов латышами (вдобавок подтасовав результаты переписи 1935 года), латышские националисты смогли приписать латышам фантастическую цифру в 75% населения, хотя реально латышей было около 50% населения. По такому случаю диктатор Ульманис даже специально выучил одну фразу на латгальском языке: «нет и не будет никакого различия!» Так народ, давший название Латвии и латышам, потерял право на существование.
Не очень повезло латгалам и при советской власти. Несмотря на то, что до конца 1960-х годов в СССР латгальский язык признавался за самостоятельный, и, наравне с латышским и литовским официально считался одним из трех балтских языков, латышским коммунистам тоже не нужно было никаких различий, мешавших сплочению латышской социалистической нации. «Ввиду роста уровня образования, широкого распространения средств массовой информации и пропаганды, а также усвоения латышского литературного языка носителями диалектов в Советской Латвии нет необходимости в особом латгальском письменном языке», — на том и порешили латышские коммунисты, полностью прекратив образование и издание прессы на латгальском языке, который вскоре перестал таковым официально считаться. После этого в Латвии говорилось лишь о латгальских говорах верхне-латышского диалекта латышского языка.
Истоки русского языка уходят в глубокую древность. Примерно во 2-1-м тыс. до н. э. из группы родственных диалектов индоевропейской семьи языков выделяется протославянский язык (на поздней стадии - примерно в 1-7 вв. - называемый праславянским). Где жили протославяне и их потомки праславяне, - вопрос дискуссионный. Вероятно, праславянские племена во 2-й половине 1 в. до н. э. и в начале н. э. занимали земли от среднего течения Днепра на восток до верховьев Вислы, на запад, к югу от Припяти на север и лесостепные районы на юг. В 1-й половине 1 в. праславянская территория резко расширилась. В 6-7 вв. славяне занимали земли от Адриатики на юго-запад до верховьев Днепра и озера Ильмень на северо-восток. Праславянское этноязыковое единство распалось. Образовались 3 близкородственные группы: восточная (древнерусская народность), западная (на базе которой сложились поляки, чехи, словаки, лужичане, поморские славяне) и южная (её представители - болгары, сербохорваты, словенцы, македонцы).
Восточнославянский (древнерусский) язык просуществовал с 7 по 14 в. Его характерные особенности: полногласие ("ворона", "солодъ", "берёза", "железо"); произношение "ж", "ч" на месте праславянских *dj, *tj, *kt ("хожю", "св 
ча", "ночь"); изменение носовых гласных *
, *
в "у", "я"; окончание "-ть" в глаголах 3-го лица множественного числа настоящего и будущего времени; окончание "- " в именах с мягкой основой на "-а" в родительном падеже единственного числа ("земл "); многие слова, не засвидетельствованные в других славянских языках ("куст", "радуга", "груздь", "кошька", "дешёвый", "сапогъ" и др.); и ряд других русских черт. В 10 в. на его основе возникает письменность (Кириллица), достигшая высокого расцвета (Остромирово евангелие, 11 в.; "Слово о законе и благодати" киевского митрополита Иллариона, 11 в.; "Повесть временных лет", начала 12 в.; "Слово о полку Игореве", 12 в.; Русская правда, 11-12 вв.). Уже в Киевской Руси (9 - начале 12 вв.) древнерусский язык стал средством общения некоторых балтийских, финно-угорских, тюркских, отчасти иранских племён и народностей. В 14-16 вв. юго-западная разновидность литературного языка восточных славян была языком государственности и православной церкви в Великом княжестве литовском и в Молдавском княжестве. Феодальная раздробленность, способствовавшая диалектному дроблению, монголо-татарское иго (13-15 вв.), польско-литовские завоевания привели в 13-14 вв. к распаду древнерусской народности. Постепенно распалось и единство древнерусского языка. Образовалось 3 центра новых этноязыковых объединений, боровшихся за свою славянскую самобытность: северо-восточный (великорусы), южный (украинцы) и западный (белорусы). В 14-15 вв. на базе этих объединений складываются близкородственные, но самостоятельные восточнославянские языки: русский, украинский и белорусский.
 |
 |
|---|
Кириллица |
Глаголица |
Русский язык эпохи Московской Руси (14-17 вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились 2 основные диалектные зоны - северновеликорусское (примерно на С. от линии Псков - Тверь - Москва, южнее Н. Новгорода) и южновеликорусское (на Ю. от указанной линии до белорусской и украинской областей) наречия, перекрывавшиеся другими диалектными делениями. Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему. Для него стали характерными: аканье; ярко выраженная редукция гласных неударяемых слогов; взрывной согласный "г"; окончание "-ово", "-ево" в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода в местоименном склонении; твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени; формы местоимений "меня", "тебя", "себя" и ряд других явлений. Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка. В это время в живой речи происходит окончательная перестройка категорий времени (древние прошедшие времена - аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект полностью заменяются унифицированной формой на "-л"), утрата двойственного числа, прежнее склонение имён существительных по шести основам заменяется современными типами склонения и т.п. Язык письменности остаётся пёстрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский, испытавший заметное воздействие русского язык, оторванный от народно-разговорной стихии.
Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всём. В нём выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы. Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времён большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до 16-17 вв. все слои населения. Об этом свидетельствуют его отражение в древнерусской письменности (сказания о белогородском киселе, о мести Ольги и др. в "Повести временных лет", фольклорные мотивы в "Слове о полку Игореве", яркая фразеология в "Молении" Даниила Заточника и т.п.), а также архаичные слои современных былин, сказок, песен и иных видов устного народного творчества. С 17 в. начинаются первые записи фольклорных произведений и книжные подражания фольклору, например песни, записанные в 1619-20 для англичанина Ричарда Джемса, лирические песни Квашнина-Самарина, "Повесть о Горе Злочастии" и др. Сложность языковой ситуации не позволяла выработать единые и устойчивые нормы. Единого русского литературного языка не было.
В 17 в. возникают национальные связи, закладываются основы русской нации. В 1708 произошло разделение гражданского и церковно-славянского алфавита. В 18 и начале 19 вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и наконец стала уделом религиозной обрядности, а её язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в русский язык слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со 2-й половины 18 в. на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического "словенского" языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка.
Большую роль сыграла языковая теория и практика М. В. Ломоносова, автора первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий "штили". Ломоносов, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А. С. Пушкина. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причём цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность. С Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой, определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система. В развитии и формировании русского литературного языка большую роль играли русские писатели 19-20 вв. (А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов и др.). Со 2-й половины 20 в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей - научного, публицистического и др. - начинают оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры.
Он относится к южной ветви прибалтийско-финской группы финно-угорской языковой семьи, ближайший родственный ему язык - эстонский, внутри которого ближе всего к ливскому языку находятся южные говоры. По мнению финских и эстонских исследователей, ливский язык одним из первых выделился из общего прибалтийско-финского языка-основы примерно в первые столетия нашей эры. У ливов, подобно другим прибалтийско-финским народам, было несколько самоназваний – ливли («лив»), каламиед ("рыбаки"), рандалист ("береговые жители").
Место проживания ливов несколько столетий тому назад находилось между Западной Двиной и Южной Эстонией, а также на Курляндском полуострове. Однако в XX в. они остались только в деревнях на северном побережье Курляндии, на территории Латвии. Ливы - потомки племени либь, упоминаемого в русских летописях XII века и в хронике Генриха Латвийского XII-XIII вв. После захвата Курляндии и Ливонии ливонским орденом в XIII века ливы частично были ассимилированы предками латышей.
Важные события в жизни и культуре ливов относятся к XVI веку. Первый печатный ливский текст, который содержался в сборниках церковных песнопений, датируется 1525 годом. Богатый материал о жизни ливов и ливском языке XVI века имеется в хронике Томаса Ярне.
После распада Ливонского Ордена, юридически подчинённого Священной Римской империи, но практически являвшегося независимым государственным образованием, в 1561 г. земли ливов вошли в состав Речи Посполитой. После Альтмаркского перемирия 1629 г. территории ливов к северу от Риги почти на целое столетие стали частью протестантского Шведского королевства. Места проживания курляндских ливов стали территорией Герцогства Курляндия и Земгалия (1562-1795 гг.), которое находилось в вассальной зависимости от Речи Посполитой до 1701 г., а затем отошло под власть российской короны.
В 1631 г. в своём труде швед Буренс упоминает ливский язык как частично вымерший и сохранившийся только в нескольких деревнях, а историк Хьярнс пишет в своём отчёте, что на землях к северу от Западной Двины ливское население растворилось среди латышей, курляндские же ливы лучше сохранили свои национальные особенности. Это объясняется тем, что ливские деревни в Курляндии в географическом отношении находились дальше от латышских, между ними пролегали леса и болота, а позднее занятия живших там ливов (рыболовство и мореплавание) стали сильнее отличаться от традиционных промыслов латышей.
В 1851 году был создан литературный ливский язык отдельно для западного и восточного диалектов, первая книга на ливском (Евангелие от Матфея) появилась в 1863. Первоначальная фонетическая орфография ливского языка к концу 19 века под влиянием немецкого и латышского языков сильно разошлась с произношением, после 1920 года вновь началось сближение ее с произносительными нормами. В 1920–1939 годах существовала письменность на латинской основе. Издания на ливском языке все время шли на убыль, в школе ливский язык как предмет изучения больше не преподают.
Для большинства прибалтийско-финских языков характерна гармония гласных, обилие дифтонгов; фонологическое противопоставление по звонкости/глухости развито слабо, а в некоторых диалектах отсутствует. В ливском языке под влиянием латышского гласные 
, 
заменились на e, i, так как в латышском и нет. Как во всех уральских языках, категория рода отсутствует. Имена (существительные, прилагательные, числительные, местоимения) в большинстве случаев имеют одинаковые падежные окончания. При употреблении существительных с числительными существительное стоит в партитивном падеже единственного числа. Сфера употребления лично-притяжательных суффиксов в вепсском и ижорском языках сильно сузилась, в водском и ливском сохранились их рудименты в наречиях. Отсутствуют суффиксы для выражения множественности предмета обладания. Прилагательные и наречия имеют степени сравнения, но при этом превосходная степень во всех языках (за исключением финского и карельского) выражается аналитически. Послелоги сочетаются обычно с родительным падежом главного слова; в отличие от других уральских языков в прибалтийско-финских языках есть предлоги. Глагол имеет четыре формы времени, от трех до пяти наклонений, возможны утвердительное и отрицательное спряжения. Залоговые противопоставления выражены слабо, обычно в причастиях. Категории вида нет, способы глагольного действия выражаются с помощью суффиксов. Инфинитивы и деепричастия склоняются по некоторым падежам. Для синтаксиса характерно, в отличие от других финно-угорских языков, согласование прилагательного в падеже и числе с определяемым словом. Порядок слов свободный, но предпочтителен порядок SVO («подлежащее – сказуемое – дополнение»). Конструкции с отглагольными именами, заменяющие придаточные предложения, встречаются реже сложных предложений. В области лексики много нетипичных для уральских языков заимствований из балтийских и германских языков.
В период первой мировой воины места проживания ливов в Курляндии стали ареной военных действий. Спасаясь от немецкой оккупации (1915 год), из этих мест эвакуировалось около 2 тысяч ливов, вследствие чего численность ливов, проживающих на родной земле, сократилась к 1925 году до 1238 человек, а к 1935 году в Латвии проживало 844 официально зарегистрировавшихся ливов.
В период между двумя мировыми войнами при поддержке научных и церковных организаций Финляндии и Эстонии увидело свет свыше двадцати книг на ливском литературном языке, созданном на основе восточного диалекта, 5 школьных учебников, календари, сборники песен, стихи ливских поэтов К. Сталте (1870-1947), Л. Рудзита, книги религиозного содержания. В 1931-1939 году ежемесячно выходил журнал «Ливонец» ("Livli") на ливском языке. С 1923 г. в школах началось факультативное преподавание ливского языка получившими образование в Финляндии учителями.
Очень важную роль в изучении и сохранении ливского языка сыграл в межвоенный период финский профессор Л.Кеттунен (1885-1963), составитель подробного ливско-немецкого словаря (1938) и монографического описания фонетики и морфологии. Издания материалов Л.Кеттунена до сих пор являются самыми ценными источниками по ливскому языку, так как они записаны в точной фонетической транскрипции и содержат много уникальной информации.
Последняя книга на ливском языке вышла в 1939 году; к этому времени численность ливов вновь возросла и составила 2000 человек. Тогда же и установилась орфография в целом близкая к реальному произношению.
Современные ливы говорят на курляндском диалекте. Данный диалект распадается на говоры: восточный (деревни Мазирбе, Мелисилс, Колка, Вайде, Саунага, Питрагс, Коштрагс, Сикрагс, Яунциемс), средний (деревня Лиелирбе) и западный (деревни Микелторнис и Лужна). Различия между говорами невелики и касаются, в основном, произношения отдельных гласных. Взаимопонимание между носителями различных говоров вполне возможно.
Современный письменный ливский язык базируется на восточном говоре и его словарный запас, произносительные нормы и грамматика находятся под мощным воздействием латышского языка. Так, под воздействием латышского языка в ливском произошло изменение падежной системы, появились несвойственные уральским языкам предлоги. Почти исключительно через латышский язык в ливский язык проникают интернационализмы. В ливской лексике также много нетипичных для уральских языков заимствований из германских и славянских языков, но сохраняются некоторые древние финно-угорские грамматические и лексические элементы.
Ливский язык служит языком бытового общения между людьми старшего и среднего поколения, а также языком фольклора. Молодёжь владеет языком значительно хуже. Практически все, кто хоть в какой-то степени говорит по-ливски, с детства двуязычны, поскольку владеют латышским языком и пользуются им в повседневной жизни.
Несмотря на то, что ливский язык объявлен сохраняемым в Латвии, официального статуса он не имеет, в органах государственной власти, предприятий и учреждений не используется.
В области сравнительно-исторического изучения славянских и балтийских языков трудились известные ученые-лингвисты Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Потебня, А.А. Шахматов, а также основоположник сравнительного балтийского языкознания академик Я. Эндзелинс. Широкую известность приобрели исследования проблем русского и латышского языков в сопоставительном плане, проведенные за последние десятилетия ХХ века языковедами Латвийского университета М.Ф. Семеновой, Н.Д. Боголюбовой, В.А. Юриком, Б.Ф. Инфантьевым.
Как отмечают названные специалисты, в обоих языках имеется общий словарный запас, в котором в зависимости от происхождения слов выделяется несколько лексических пластов. Это исконная лексика и иноязычная, в том числе интернациональная. К общей лексике относятся также слова-заимствования из русского — в латышский, и, наоборот, из латышского в русский.
Следствием исторических контактов и древней общности славян и балтов явился пласт исконно-общей лексики русского и латышского языков, восходящий к общеиндоевроиейским и славяно-балтийским словам. Эти слова имеют генетически общий корень, одинаковое или сходное звучание, совпадают или близки по значению, отличаются словообразовательными элементами, грамматическими показателями, характерными для того или иного языка. М.Ф. Семенова делит их на несколько семантических групп:
• названия растений: липа — liepa, береза — berzs, ольха — alksnis, клен— klava и др.;
• названия животного мира: зверь — zvers, куница — cauna, ворона — varna, линь — linis и др.;
• названия частей тела: голова — galva, рука — roka, сердце — sirds и др.;
• названия родства: мать — mate, брат — bralis и др.;
• названия светил: солнце — saule, месяц — meness, звезда — zvaigzne и др.;
• названия времен года и частей суток: зима — ziema, день — diena, ночь— nakts, вечер — vakars и др.;
• названия цветов и красок: белый — balts, желтый — dzeltens и др.
Немало общих слов М.Ф. Семенова группирует и по частям речи. Особенно большую группу составляют общие слова-глаголы (быть — but, идти — iet, бежать — begt, жить — dzivot, нести — nest, вести — vest, вить — vit, лить— liet, шить — sut и др.). А имена числительные почти все совпадают. Сравните, например: divi — два, tris — три, cetri — четыре, pieci — пять, sesi — шесть, devini — девять, desmit — десять. Отмечаются и такие исконно-общие слова, значение которых в со временных языках частично или полностью разошлись:
зерно (grauds) — zirnis (горошина);
лук (sipols) — loki (зеленые перья лука);
олень (briedis) — alnis (лось);
голубь (balodis) — gulbis (лебедь);
салака (renge) — salaka (корюшка);
просить (lugt) —prasit (требовать);
давать (dot) — davat (дарить);
нос (deguns) — nasis (ноздри);
нога (kaja) — nags (ноготь) и ряд других.
В общем лексическом фонде русского и латышского языков наиболее многочисленна интернациональная лексика. Большинство интернациональных слов совпадает по значению (культура — kultura, контакт - kontakts, лампа— lampa и др.), иногда значение их дифференцируется по языкам, частично расходится или полностью не совпадает. Нередко объем значений иноязычных слов в латышском языке шире, нежели в русском: конгресс — kongress (конгресс и съезд); реферат — referats (реферат и доклад); станция — stacija (станция и вокзал) и ряд других. В русском языке, наряду с некоторыми иноязычными, употребляются и русские слова, а в латышском — только интернациональные:
реализовать, осуществлять — realizet;
фрагмент, отрывок — fragments;
рубеж, граница — robeza;
пресса, печать — prese и ряд других.
Иногда интернациональное слово латышского языка не имеет соответствий в русском, т.е. в русском употребляется только русское слово: termins -срок; frizura — прическа; pastkarte — открытка; moderns — современный, модный и некоторые другие.
Для подтверждения теоретических сведений о генетически сходных чер т ах русского и латышского языков большое значение имеет выявление, наряду с исконно-общей лексикой, слов, заимствованных из русского языка в латышский. Таких слов насчитывается около 200. Языковые заимствования обусловлены историей двух народов, их территориальным соседством, интенсивными торговыми связями с древнейших времен. М.Ф. Семенова заимствования из русского языка подразделяет на несколько семантических групп:
• торговая терминология (rublis —рубль; kapeika — копейка; tirgus —
рынок; торг и др.);• религиозная терминология (kristit — крестить; greks — грех, baznica - божница-церковь; svetki — праздник, святки и др.);
• общественно-политическая лексика (tulks — переводчик, толмач; pulks— полк; gramata — книга, грамота и др.);
• бытовые слова (bloda — блюдо; stikls — стекло; zabaks — сапог и др.);
• названия растений, животных (kaposti — капуста; zilonis — слон и др.).
Много подобных слов среди имен прилагательных (bagats — богатый, gatavs— готовый, skops -- скупой и др.). М.Ф. Семенова отмечает заимствования и из русских говоров: pleci (плечи), svece (свеча), kacens (кочан). Многие слова вошли в латышский язык с тождественным значением и сходным звучанием, например, kolhozs
Многие интернациональные слова пришли через русский язык (kombains, fizkultura, ekskavators). Имеют место и латышские кальки (vispasaules -всемирный, bernudarzs — детский сад). Латышские заимствования в русском языке: янтарь — dzintars, ковш — kauss, деготь — deguts и некоторые другие.
Отсутствие мягких согласных [ч'], [р']:
Вместо мягких [ч'], [р'] произносятся твердые [ч], [р]:
бо[ч]ка, [чы]стый, пла[чы]т, п е [чо]т;
[Ры]га, [ры]с, гово[ру], [рэ]ка, [ра]д(ряд).
Отсу т ствие долгих мягких шипящих [ш':], [ж':]
Вместо долгих мягких шипящих [ш:], [ж':] произносятся сочетания [шч:] и [ж:]:
[шчы]таю т , [шчы] (щи); во[ж:ы], дро[ж:ы];
Диалектное ударение
а) Глаголы прошедшего времени в женском роде и во множественном числе: бы'ла, были', вместо литературного была', бы'ли;
б) Краткие страдательные причастия прошедшего времени в женском роде: пе'редана (вм. передана'), созвана' (вм. со'звана);
в) Краткие прилагательные женского рода: вре'дна (вм. вредна'), го'рька (вм. горька');
г) Имена существительные женского рода на -а в винительном падеже единств, числа: воду', голову', руку', доску' (вместо литературного во'ду, го'лову, ру'ку, до'ску);
д) Отдельные слова: дочка' (вм. до'чка).
Диалектное произношение и неправильное написание ударного слога в словах-глаголах дарить, платить, садить, катить. На месте литературного гласного а в ударном слоге в говорах распространено произношение о, отсюда и ошибочное написание: дорит, плотит, содит, котит (вмесго дарит, платит, садит, катит); ошибочное произношение и написание переносится и на однокоренные слова. Например: подорено (подарено), заточено (заплачено), посожено (посажено).
Употребление форм имен существительных в дательном падеже множественного числа вместо творительного падежа: встретиться с верным друзьям, интересоваться последним новостям, беседовать с детям.
Образование форм простой сравнительной степени имени прилагательного: плоте, старее (старше), гусче, слаже (слаще) и др.
Употребление сравнительной степени имени прилагательного: брат выше за меня; он старше, как я.
Диалектное образование и употребление местоимений для обозначения принадлежносги 3-му лицу: йейный, йейные или йевоный, йевоная, йевоные.
Употребление личных местоимений 3-го лица после предлога без н: у его, возле их, от ее.
Употребление косвенного объекта, выраженного местоимением в дательном падеже: мне болит голова, ему есть брат.
Образование видовых пар: положить — ложить (класть), поймать -споймать (ловить), поехать — поезжать (ехать).
Образование спрягаемых форм от разноспрягаемых глаголов: хотеть, бежать: хочут, бежат.
Употребление возвратных форм глаголов вместо невозвратных: играться, чувствоваться.
Образование прошедшего времени глагола: он приехавши, она уставши, отец был заболевши.
Управление глаголов: смеяться с кого-н ибудь , нуждаться чем-н ибудь , жениться с кем-н ибудь .
Образование деепричастий совершенного вида: уставши (устав), рассказавши (рассказав) и употребление их в роли глагола-сказуемого прошедшего времени: он сказавши (он сказал), сосед приехавши (приехал).
Смешение в употреблении наречий: где и куда; зачем и почему: Где ты пойдешь? Куда ты был?
Употребление предлога с: писать с карандашом, ехать с поездом; пришел со школы (из школы).
Диалектные и просторечные слова (наиболее распространенные на территории Латвии)
З емляница — земляника, черница — черника, брусница — брусника, журавина — клюква, сморода — смородина, тринутник — подорожник, молочник — одуванчик, бульба — картошка, цибуля — лук, баркан — морковь, бурак — св ёкла , рабарбар — ревень;
Батьян — аист; петун, кочет — петух; квочка — наседка; качка — утка; зазуля — кукушка; векша, вавёрка — белка; малец — мальчик; хлопец — парень; сусед, сябр -- сосед; мурник -- каменщик; лайдак — лентяй; соньша — соня;
М игалки — ресницы, одежина — одежда, цукерка — конфета, байка — сказка, кут — угол, склеп — погреб, канна — бидон, шмат — кусок, лупата — тряпка, полотенец — полотенце, гумка — резинка, шкода — вред;
С ивый — седой, кургузый — курносый, язычный — острый на язык рупливый — заботливый, сграбный — красивый, ходовый — бойкий, смелый' сдатный — способный, начётный — надежный, цельный — меткий, денной —'. дневной, глумной —дурной;
Г рабить сено — сгребать с., сработать — сделать, гомонить — говорить убиться — ушибиться, выбрать — взять, получить, вынуть; вечерить —I ужинать, начепуриться — нарядиться;
Д адень — дано, подорено — подарено, уплочено — уплачено, посожено — посажено, зяблый — озябший, замного — слишком много, так само - так же, как; хмарно — пасмурно, круг — вокруг.
Большинство современных европейских языков принадлежит к одной языковой группе, а населяющие континент народы относятся преимущественно к одной расе. Два столетия ученые разных стран обсуждают проблемы происхождения индоевропейцев, этапы их расселения, сочетание индоевропейского и неиндоевропейского в разных народах. Родство индоевропейских народов несомненно. И это как в прошлом, так и в настоящем заставляло многих исследователей предполагать существование их общего предка – «пранарода». «Невозможно себе представить, – писал Ф.П. Филин [Ф.П.Филин. Образование языка восточных славян. М.-Л., 1962. С. 90.], – чтобы языковая общность населения, разбросанная на столь обширных пространствах, возникла сама по себе, только лишь в силу общности социального устройства или иных подобных причин. Нужно учесть, что примерно в то же время, когда формировалась речь индоевропейцев, возникали и развивались и иные языковые общности племен, находившихся на том же уровне развития. Индоевропейская языковая (этническая) общность несомненно сложилась у населения, отдельные группы которого находились в прямом общении между собой. Такое общение возможно было только на сравнительно ограниченной и компактной территории». Миграции племен в таком осмыслении представлялись естественной причиной распада общности.
Внутренняя логика требует признания, что если когда-либо существовали отгороженные друг от друга народы, то это могло вызываться чрезвычайными обстоятельствами: вынужденной изоляцией одних территорий от других. В этнографической литературе высказывалась мысль о том, что глубокой разобщенности разных групп человечества способствовали оледенения, на многие тысячи лет разрывавшие ранее, может быть, однородные области. В настоящее время, несмотря на многочисленные перемещения, европеоидному антропологическому типу, как правило, соответствует и один из индоевропейских языков. Такая взаимосвязь, очевидно, не случайна, и возникнуть она могла только в результате многотысячелетнего обособленного развития.
Языковые ареалы древних славян по О. Тубачеву
На протяжении, по крайней мере, полутора тысяч лет история славян протекала в условиях тесного взаимодействия с германцами и балтами . К числу германских языков, кроме немецкого, в настоящее время относятся датский, шведский, норвежский, в известной мере английский и нидерландский. Имеются также памятники одного из исчезнувших германских языков - готского. Балтские языки представлены литовским и латышским, всего несколько столетий назад исчез прусский язык. Значительная близость славянских и балтских языков, а также известное сходство их с германскими, бесспорны. Вопрос заключается лишь в том, является ли данное сходство исконным, восходящем к единой общности, или же приобретенным в ходе длительного взаимодействия разных этносов.
В свете современных данных, неолит можно определить как систему социально-экономических новаций, обеспечивавших стабильное жизнеобеспечение и вызвавших значительный демографический рост. К этому же периоду можно отнести начальный этап в формировании современных языковых групп и семей. В частности, к эпохе неолита можно отнести широкое распространение в Европе и Азии индоевропейского праязыка. Полученные недавно данные позволяют предположить, что этот процесс протекал как в виде ускоренной миграции (при заселении пустующей экологической ниши), так и за счёт замедленной диффузии в среду иноязычного населения. В последнем случае, этот процесс происходил за счёт образования социально-экономических объединений, включавший изначально разноязычные и разнокультурные группы. В пределах этого объединения складывалась сеть торговых и бартерных связей, регулярно возникали брачные союзы. Длительное межгрупповое общение приводило к возникновению в зоне язычковых контакта ктов языков, типа «пиджин». За счёт усвоения этих языков детьми, в той же зоне формировались языки креольского типа. Предположительно, за счёт этого процесса, на протяжении неолитической эпохи, произошло формирование единого германо-балто-славянского языка на обширных пространствах северной и восточной Европы. На более позднем этапе, из этой общности, выделился германский язык на западе и балто-славянский в лесной зоне Восточной Европы. Образовавшиеся таким образом языки были прежде всего инструментами межгруппового общения. Они способствовали культурной и языковой интеграции первоначально разнородных групп. Имеющиеся данные не дают оснований говорить о существовании в неолитическую эпоху замкнутых этнических групп.
Эпоха бронзы на востоке Европы, отмеченная значительным развитием производительных сил, характеризовалась рядом противоречивых процессов. С одной стороны, происходила интенсификация межобщинных связей, сопровождавшаяся ускоренной экономической и культурной интеграцией значительных территорий. С другой стороны, осуществлялось социальное имущественное расслоения отдельных социальных организмов с появлением внутриобщинной групповой символики. Одновременно, происходит распад сравнительно однородного пространства на востоке Европы с выделением нескольких культурно-хозяйственных областей: охоты-собирательства на севере лесной зоны; оседлого скотоводства в центральных и южных районах лесной зоны; пашенного земледелия в лесостепной зоне; кочевого скотоводства в степной зоне. Предположительно, одновременно с этим, происходил распад балто-славянского языкового единства и утверждение балтского языка в области оседлого скотоводства и славянского — в области пашенного земледелия. В области охоты-собирательства лесной зоны сохранялись финно-угорские языки, а в степной области кочевого скотоводства распространялись иранские. В каждой из названных зон прослеживается большое число локальных социальных образований разного уровня (типа «вождеств»). В ряде случаев, такие образования достаточно определённо фиксируются в материальных символах. Можно предположить, что именно эти образования фиксировалась в сознании тогдашнего населения в качестве наиболее устойчивых. Именно на их основе строился «генеалогический миф» — представления об общности происхождения, об общем доме.
На протяжении железного века, по образной метафоре М. Б. Щукина, произошло распадение Европы на несколько взаимопроникающих «миров», каждый из которых отличался своеобразием происходивших в нём культурных и социальных процессов. Могучее воздействие античной рабовладельческой цивилизации, «первого мира», в большой степени определяло то, как развивались периферийные зоны. В этих периферийных зонах, с разной скоростью происходила социально-культурная дифференциация. Возникали и исчезали региональные элиты. В периоды своего наибольшего могущества, местные вожди стремились всячески упрочить свою власть; они заключали и расторгали союзы, пытались походить на властителей «первого мира», подражали их манерам, имитировали их символы.
Железный век — это то время, когда в Европе оформляются многочисленные племена и союзы племён. В ряде случаев, благодаря сообщениям античных авторов, известны названия племён, образ жизни людей их образовывавших, языки, на которых они говорили. Сообщения древних авторов часто противоречивы. Сравнительно точные сведения в них переплетаются с откровенными мифами. Но существование на протяжении железного века определённых этносов, социальных объединений людей, ощущавших и определённым образом символизировавших свою сопричасность, общность своего происхождения и своей судьбы, не подлежит сомнению.
Но что стояло за этими объединениями? Как и когда они возникали?
Выше уже говорилось, что вряд ли есть основания искать этническое содержание в крупных языковых группах, образование которых можно проследить, начиная с верхнего палеолита. Не образовывали единого этноса ни кельты, ни древние германцы, ни люди, говорившие на балтийских, славянских или угро-финских языках. Это были достаточно рыхлые объединения, чаще всего гетерогенные по своему происхождению, в их среде общий язык был лишь средством межгруппового общения.
Этносы как стойкие социальные образования возникают в периоды природных и социальных кризисов и войн. Именно в периоды наибольшей опасности люди чувствуют наибольшую потребность в объединении. Именно тогда возникают устойчивые центры власти с чётко оформленными властными символами. Именно тогда возникают генеалогические мифы об общем происхождении и общей судьбе.
Поздний этап железного века, с его тяжёлыми природными социальными потрясениями был как раз таким временем. Тогда возникали и распадались изначально полиэтнические образования, такие как зарубинецкое и черняховские. Эти объединения были слишком скоротечными, чтобы сформировать самостоятельные этносы. Они распались в условиях экологического кризиса и чужеземного нашествия. За счёт во многом случайного стечения обстоятельств, славянский язык, бывший до того языком земледельцев, в полиэтнических организмах стал языком социальной элиты нового образования, возникшего на западе лесной зоны. В ходе дальнейшей экспансии земледельческой культуры, славянский язык распространился на север лесной зоны, став проводником культурных и этнических символов. Так сложился славянский этнос.
• С.А. Богданова. «Привычное и удивительное», учебное пособие.
• П.М. Долуханов. «Истоки этноса»
• Индоевропейские языки http://www.geocities.com
• Балтийская группа [Baltic languages] http://etheo.h10.ru
• А.Г.Кузьмин. Начало Руси. http://rusograd.hotmail.ru
• С.Старостин, А.Милитарев. Статья: О Древе Языков (обзор мнений)